Рубрика «Разное-личное»

Вот вышли мы сейчас все из зоны комфорта (а некоторые туда так и не заходили) и что теперь все разовьёмся? Не факт…

Во-первых, зону комфорта надо понимать не буквально как комфорт, а как привычное состояние. В этом смысле даже привычный дискомфорт – это зона комфорта индивидуума, который не хочет ничего менять. Во-вторых, выход из зоны комфорта является необходимым условием развития, но не достаточным.

Помните притчу про двух лягушек, попавших в кувшин с молоком? Они обе из зоны комфорта выпали. Но развитие случилось только у одной. У той, которая своими лапками молоко в масло сбила. Она и мышцы поднакачала, и полезный опыт приобрела. А вторая лягушка просто утонула.

Какими мы выйдем из всей этой ситуёвины, развившимися или травмированными, зависит от нас.

Есть у меня особенность видеть в окружающем пространстве психологические метафоры. Люблю их фотографировать. Может быть когда-нибудь соберу из них свою колоду метафорических карт. Сегодня, например, вот такая иллюстрация реальности.

Кажется, что паучок валится в бездну. Хрупкость бытия. Но на самом деле паучок плетет паутину. Паучок создаёт для себя опору. Если я её не вижу, это не значит, что её нет. Достаточно осознать, что паучок не может болтаться просто в воздухе. Приглядеться. И увидеть тонкую паутинку, которая при этом достаточно прочная. Настолько, что не рвётся на ветру. Колышется. Но не рвётся. И даже если порвётся, у паучка достаточно ресурсов, чтобы сплести себе новую паутину.

Состояние: слегка штормит. Сложно никак не соприкасаться с процессами, происходящими в стране и мире. Да и не нужно. Не мой этот способ.

Есть разные реакции на стресс: бей, беги/прячься, замри.

Люди с реакцией «бей» испытывают подъем энергии, переходят к активным действиям. Это те, кто в кризисе начинают новые проекты. Это те, кто на волне кризиса поднимают продажи. Моментально перестраиваются под новые потребности социума. Я ими любуюсь. Но я так не могу.

У меня привычная реакция на стресс — замирание. Я замедляюсь. Я наблюдаю за происходящим без активных действий. Сейчас я ем, сплю, гуляю, читаю, работаю в сниженном темпе. Не строю планов на будущее.

Люди с реакцией беги/прячься уезжают подальше от людей или отключаются от информационного потока. Если нет возможности спрятаться физически, то хотя бы спрятаться от новостей.

Ни одна реакция не хуже и не лучше других. Есть подходящая и не подходящая. Если я буду реагировать не так, как естественно для меня, то я уйду в ещё больший стресс. Поэтому никаких активных действий. Замираю.

Первая седая прядь у меня появилась в 7ом классе. Тогда это было воспринято как «надо же, как интересно волосы выгорели» В 8ом классе стало понятно, что не выгорели. В 9ом я начала красить волосы. Сначала хной, потом стали доступны краски. С масс маркет и «мама покрась меня» переходила на салонные услуги. За 25 лет моей «красочной» жизни я успела побывать блондинкой, брюнеткой, разнооттеночно-рыжей. Успела забыть, какого цвета мои волосы на самом деле. Закрашивать отрастающие корни нужно было раз в три недели. После процедуры окрашивания неделю голова чесалась (реакция кожи на краску) Вот так, на протяжении многих лет, неделю чесалась, две недели «ходила красивой», а потом снова подкрашивала корни.

В 2018 году я открыла для себя Наталью Качуру. Попала на её курс. Очень крутой. Нет, курс не перевернул моё сознание в один момент. Я после курса пошла и как обычно покрасила волосы. Но всё услышанное впитала. По скорости реакции я — тормоз. Перемены во мне созревают медленно. Медленно я отказывалась от моих «не моих» вещей. Читала страницы Натальи в соцсетях, обращая особое внимание на её коллажи, сравнивающие женщин с покраской и своим цветом. Медленно вызревала моя решимость больше не красить волосы. Спустя 26 месяцев после последнего окрашивания на кончиках волос ещё сохраняется неродной цвет.

Конечно, приходилось выдерживать напор социума. «Надо красить» — говорили парикмахеры. «Надо красить» — говорила сестра, — «Ты же сразу себе возраст добавляешь!» «Может всё-таки покрасить?» — предлагала мама. И даже было: «Покрасьте корни. Это не эстетично» — так однажды написали мне в комментариях под постом. Однако моей решимости это не убавляло.

Мне нравится результат. Это удобно. Мне нравится, что больше не нужно подкрашивать корни и терпеть кожный зуд. Мне нравится быть собой.

Второй устойчивый эффект после Качуры – минималистичный гардероб. Зайдя в магазин, обычно выхожу с пустыми руками. Потому что: «Это не мой цвет, это не мой размер, это не мой фасон, а это не для моего архетипа» Зато, то, что подойдёт по всем параметрам, автоматически сочетается с остальными моими вещами, носится долго и радует. Наталья, спасибо.

В книге «Секреты спокойствия Ленивой мамы» я писала о наследуемых практиках — это какие-то формы поведения, которые по разным, очевидным и неочевидным, каналам передаются следующим поколениям.

Я помню, как менялась бабушка с приходом весны. Зимой она сидела в кресле перед телевизором и вязала. А весной включалась другая субличность. Снег ещё не сошёл, а она проводила ревизию семян. Доставала коробку и перебирала пакетики. Потом пересаживала домашние «садинки», подрезала герань. Потом выращивала рассаду, прикрывая плёнкой, затеняя газетками. А уж когда снег сходил – работа кипела до поздней осени.

Наше детство проходило преимущественно у бабушки в огороде. Там можно было лопать ягоды и играть в прятки. В борьбу с сорняками нас тоже включали. Мы ворчали, что когда вырастем, никакого огорода у нас не будет.

В какой-то момент наши родители решили, что одного огорода на четыре семьи маловато, и взяли по садовому участку. Строили дома. Садили плодовые деревья. Обменивались саженцами. Поначалу было интересно, потому что садовые участки рядом и можно было в перерывах между исполнением трудовой повинности играть с двоюродными братом и сестрой. Но они были старше, выросли раньше, в сад ездить перестали, отвоевав себе в подростковом возрасте право игнорировать земледельческое хобби родителей. «Никогда никакого огорода»

Прошло двадцать пять лет и брат переехал из квартиры в дом. Потом сестра с мужем продали квартиру и купили дом. Вдруг стало интересно садить морковку. По этому поводу в семье шутят «Чем старше – тем ближе к земле», «Ещё одного к земле потянуло» Потом и мой родной брат поменял квартиру на дом. Ещё один, двоюродный, дом строит.

Этой весной поймала себя на абсолютно иррациональном при моём образе жизни желании купить дом с участком. Откуда это? Всё просто. Это семейное. Я перешла сорокалетний рубеж, а в нашей семье все, кому за 40, покупают дом. От дома я себя отговорила, но наследуемая тяга к земледелию тем не менее проявляется. Для этого есть подоконники и лоджия. По весне я, как моя мама, как бабушка, достаю свою коробочку с семенами и луковицами. Пересаживаю цветы и герань обновляю. Это мой наследуемый способ чувствовать весну.