
— Расскажи, как ты воевал, — прошу я своего деда.
— Да ну её, — отмахивается дед и переводит разговор на политику.
Мой дед не любит говорить о войне. Но я продолжаю настойчиво выспрашивать. Мне надо. В школе задали сочинение «Война в судьбе моей семьи» Дед начинает рассказывать. Сначала неохотно и поверхностно, потом более оживленно и подробно. Так я узнаю, что когда дед сдавал свой последний школьный экзамен, его два старших брата уже ехали на фронт. А свое восемнадцатилетние он встретил по дороге в Еланские лагеря, куда везли новобранцев для начальной военной подготовки.
Однажды, уже перед отправкой на фронт, деду сказали: «Беги на станцию, к тебе мать приехала!» Он бежал и не верил, что его мать, неграмотная деревенская женщина, которая дальше околицы никогда не бывала, вдруг отважилась в одиночку преодолеть тысячи километров, чтобы повидать сына. Материнская любовь способна на многое. Мой дед тогда еще не знал, что видит свою мать в последний раз. Им не суждено будет увидеться после войны. Её сломит горе, пришедшее в избу с двумя похоронками на старших сыновей, и не выдержит, навсегда остановится материнское сердце, когда скупые слова на казенной бумаге известят, что младший сынок пропал без вести…
Помолчав, дед продолжает рассказывать. В декабре 1941 года их везли на передовою. Ехали на поезде. Навстречу ехал поезд с ранеными. И только встали они на разъезде пропустить эшелон, груженый военной техникой, налетели вражеские бомбардировщики. Погибли те, кто не смог, не успел добежать до близлежащего леса. Погибли многие, так и не вступив в свой первый бой. Оставшиеся в живых шли пешком 140км до линии фронта по сорокаградусному морозу в ботинках с обмотками. Портянки намертво примерзали к ногам. Каждый шаг сопровождался адской болью. Но отогревались в прифронтовой деревне недолго: война не ждет.
Сразу же вступили в бой, вооруженные… саперными лопатками. Оружия не было. Добывали трофейное. Теплую зимнюю одежду солдатам выдали только в феврале. Недолго пришлось радоваться валенкам и ватным штанам: вскоре стал таять снег, на дне вырытых на болотистой местности окопов стояла вода, одежда быстро намокала, а условий для сушки не было. Не всегда была возможность разжечь костерок.
А бои шли ожесточённые. У фашистов была своя военная тактика: на некоторых участках линии фронта они не оказывали сопротивления, пропуская советские части вглубь своей обороны, потом отсекали образовавшийся выступ, и наши войска оказывались в окружении.
— Помню, сидели мы все вместе, разговаривали, командир подошёл. Ты, говорит, сынок у нас самый грамотный, вот и пиши, кого к награде представлять будем. Я только карандаш взял, вдруг осколок от снаряда — и командир пал замертво… Политрука тоже сразу убило… Потом смотрим, а они со всех сторон на нас идут… А подь ты вот! Не буду рассказывать! — дед вдруг встает, идет на кухню и нервно курит, стряхивая пепел в протопившуюся печь. Мой дед не любит говорить о войне…
Позже я узнаю, что он был неоднократно ранен, что победу встретил в Германии, что домой смог вернуться только через два года после войны, так как возраст еще не подходил к демобилизации. Узнаю, что после войны вернулся домой и дедушкин брат, Николай, считавшийся погибшим. Вернулся хромой, правый глаз, выбитый осколком, был закрыт черной повязкой. Пришедшая на него похоронка была чьей-то ошибкой. Его медальон, выпавший в бою, нашли рядом с другим убитым солдатом. Узнаю это все не из уст деда, а от мамы, осведомленной чуть больше, чем я…
Это отрывок из моего школьного сочинения. Для сочинения этой информации было вполне достаточно. А сейчас – нет. Сейчас мне хочется знать все подробности, но спросить уже не у кого. Давно нет в живых ни дедушки, ни бабушки. А те, кто жив, знают не больше, чем я. Знаем, что весной 1942 года с контузией, осколочным ранением спины и ноги, дед (ему было 18 лет) попал в плен. Оттуда в концлагерь то ли в Латвии, то ли в Польше. (Никто из родных не знает название). Пару раз дед рассказывал о страшных опытах фашистов над людьми и как он чудом избежал этой участи (врач пожалел парня и подменил документы, переведя его в другой барак. Подробностей тоже никто не знает.) Что молодых и еще способных к работе пленных отдавали на сезонные работы в рабство местным фермерам, тем чьи сыновья воевали на стороне Третьего Рейха. Что он один из немногих, кому «повезло с хозяином», потому что не все возвращались из рабства в лагерь, хозяева издевались, морили голодом, забивали насмерть. Его же несколько раз на работу брал один и тот же фермер, работу давал посильную и сносно кормил. Освободили деда из плена наши войска, то ли осенью 1944, то ли зимой 1945. (Как плохо я знаю историю своей семьи) На тот момент деду был 21 год, при росте 182см он весил 40 кг. Но это не помешало снова взяться за оружие. Молодого парня пожалели и не стали портить ему жизнь, записью о концлагере, а просто взяли в действующую армию. Так он дошел до Берлина. (После фашистского лагеря у себя на родине можно было угодить в сталинский. Все военнопленные должны были проходить через фильтрационные лагеря) В военном билете деда есть запись только о том, что призван в 1941 и демобилизован в 1947. Поэтому тема плена в семье была жестко табуирована. Никому нельзя было рассказывать. А сейчас уже никто не может рассказать. Собираю информацию по крупицам и очень жалею, что не сделала этого раньше.
Пока не поздно, расспросите у своих близких о войне. Историю войны нужно изучать на судьбе своей семьи, чтобы прочувствовать всю тяжесть и боль.
Роберт Рождественский
Послевоенная песня
Задохнулись канонады.
В мире – тишина.
На большой земле однажды
Кончилась война.
Будем жить, встречать рассветы,
Верить и любить,
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!
Как всходило солнце в гари
И кружилась мгла.
А в реке – меж берегами –
Кровь-вода текла.
Были чёрными берёзы,
Долгими – года.
Были выплаканы слёзы
Вдовьи навсегда.
Вот опять пронзает лето
Солнечная нить.
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!
Эта память – верьте, люди, —
Всей земле нужна.
Если мы войну забудем,
Вновь придёт война.
1984 г
Надо знать. Надо помнить.
Во время войны моя семья жила в Средней Азии. Мои бабушки и дедушки в то время были еще детьми и очень смутно помнят те страшные годы. Единственное, что я знаю, что одна моя прабабушка работала на ж/д вокзале, принимала поезда с ранеными, а другая — всю войну проработала на пулелитейном заводе.
День Победы- это праздник, со слезами на глазах. Светлая память всем павшим, низкий поклон всем живым ветеранам!
поздравляю всех с Праздником Победы! С самым главным Праздником!
У нас тоже уже не у кого спрашивать. В прошлом годы умер дедушка моего зятя в возрасте 90 лет. каждый год на 9 мая к нему в деревню собирались все внуки и правнуки. И вся деревня выходила чествовать только одного ветерана. А в этом году уже некого..
…………………………………………….
Анна, спасибо за Вашу историю! Мои бабушки и дедушки застали войну, когда были еще совсем детьми. Их воспоминания очень скудны и они почти ничего никогда не рассказывали. Да мы с братьями-сестрами как-то и не интересовались. А теперь уже и спрашивать некого… У меня, кстати, День рождения 9 мая)) Это не просто выходной, как 8 Марта или 1 Мая. Это парады, воспоминания, праздник со слезами на глазах… Хороший день. Жаль, что молодое поколение забывает о своих предках, о их боли. И неизвестно, сколько еще будут праздновать День Победы? Может через десяток лет и забудут этот день.
Правильно сказано, что нельзя о войне забывать, если бы побольше рассказывали об ужасах войны на уроках в школе или даже создавали ситуации военного времени (по морозу походить в ботинках с обмотками или как бабушка рассказывала что ели гнилую картошку) для прочувствования того ужаса, который прошли наши дедушки и бабушки, то может быть воин меньше было бы и не было бы того, что сейчас в Украине происходит.
Хорошая статья. Мне понравилось.